войсковую часть 44238 я прибыл в августе 1960г. после окончания КВИАВУ ВВС с дипломом инженера-электрика по приборному, навигационному и электрооборудованию летательных аппаратов. Полк в то время размещался в военном городке расформированного лётного училища в городе Бердске Новосибирской области. К этому времени полк в основном был укомплектован личным составом. Последнее пополнение молодых лейтенантов к нам прибыло как раз на копку картофеля в 4 совхозе, тут я с ним и знакомился в качестве временного бригадира. Профиль военной подготовки всех офицеров был довольно пестрым: артиллеристы, летчики, авиаторы-техники, моряки.

Первым командиром полка был полковник Яковлев Иван Кондратьевич, 40-летний выпускник академии, энергичный, очень толковый организатор, простой, доступный для людей, веселый. В 1975 году, будучи в запасе, он умер в свой день рождения в военном госпитале в возрасте 54 лет.

Заместителем по политчасти был майор Ярыгин Александр Иванович, человек, конечно, знающий своё дело, но несколько суховатый.

Начальник штаба – майор Еремеев Иван Максимович, человек как бы с врожденными качествами офицера, всей своей статью он облагораживал, наполнял высоким смыслом многообразную жизнь полка. Рамки начальника штаба, чувствовалось, ему были тесны, и это было замечено командованием. В 1964 году он уже командир полка, затем начальник штаба дивизии, командир дивизии и начальник Серпуховского Военного училища, генерал-лейтенант. Его уже нет с нами.

Заместитель по тылу майор Горячих Иван Романович, им в полку все были довольны. Спокойный, обстоятельный человек высокой культуры и интеллекта, в общении обаятельный и очень деловой. В 1964 году он был переведен на должность заместителя командира войсковой части 34148 по тылу, в 1971г. я его встретил в Чите уже на аналогичной должности в Объединении, потом убыл в Ленинград в академию тыла.

Что касается меня, то с высоты прожитых лет, годы службы в полку для меня были именно школой жизни, самыми насыщенными.

Естественно, в период формирования полка, никто из нас не имел представления о ракетной технике. Её и не было к августу 1960 года. Нам предстояло принять наземный комплекс переходной ракеты 8К51 и такая техника начала к нам поступать. В октябре 1960 г. мы в одну из ночей по легкому снегу транспортировали красавицу в свой городок в Бердске. Дальше события (конечно, полкового масштаба) стали наползать одно на другое, а точнее сказать, множество дел шли параллельно друг с другом. Что это за дела?

- подготовка условий для хранения и обслуживания спецмашин комплекса.

- формирование расчетов, отделений и групп и укомплектование их наиболее подходящими людьми (в смысле уровня технической подготовленности).

- количественная и качественная приемка поступающей техники, взятие её на учет, закрепление каждого агрегата за ответственными лицами.

- организация обучения личного состава, включающая в себя: создание (изготовление своими силами) элементарных учебных наглядных пособий; методическая помощь завтрашним “учителям” в расчетах и отделениях; подготовка классов.

- подготовка учебной “стартовой” позиции ракетного комплекса 8К51. Да всего и не перечислить. Банально, но в памяти стоит 3-х метровые сплошной забор вокруг технической зоны военного городка общей длиной не менее полукилометра, который мы “сварганили”, не имея ни рубля, ни гвоздя, ни молотка, ни пилы. И успели к моменту поступления ракеты. Доски пилили ночами на Бердской лесоперевалке, инструмент арендовали под честное слово у жителей близлежащих домов.

Как только “стартовая” позиция была подготовлена, процесс обучения личного состава переместился в палаточный городок, располагавшийся в 2-3 км от военного городка г. Бердска. Питание личного состава было организовано в полевых условиях, никто никуда не отлучался, дорога была каждая минута. Попутно устраивались элементарные зачеты на допуск к эксплуатации техники, к автономным и комплексным испытаниям и, наконец, к учению с реальной заправкой ракеты компонентного топлива и так называемым “прожигом” (“прожиг” на ракете 8К51 – работа двигателя на предварительной ступени 2-4 сек., при которой тяга двигателя недостаточна для отрыва ракеты от пускового ствола). Даже сегодня кажется мне – настолько надо было быть талантливым нашему командиру, чтобы вдохнуть в людей и чувство необходимости и уверенности, что за столь короткое время можно и НУЖНО это сделать: оседлать эту ракету. Ведь мы же были первыми!

Всю зиму с 1960 на 1961 год мы провели там, на нашей “стартовой”.

В октябре 1960 г. нас посетил Главнокомандующий войсками маршал Советского Союза Москаленко. Увиденным он остался доволен и был щедр на памятные подарки. Посмотреть нашу технику он не успел и отбыл. Тогда я ещё был молодой и поэтому в душе сокрушался от такого невнимания.

Комплексные занятия на “стартовой” позиции шли с перерывами для подведения итогов и разбора, а также для технического обслуживания техники с начала ноября до марта 1961г. и завершилось успешно “прожигом”. Вот тогда то и появилась у людей уверенность и в своих знаниях и навыках, а у командиров – в слаженности расчетов. Впереди нам предстояла поездка на полигон в Капустин Яр со своей техникой для запуска ракеты 8К51 с головной частью без заряда.

Летом 1961 года личный состав полка в составе 1 дивизиона (командир подполковник Гуреев Николай Илларионович), технического дивизиона (командир майор Шилкин Александр Михайлович), группы заправки (командир капитан Тормозов Евгений Борисович), штаба и клуба полка железнодорожным эшелоном во главе с командиром полка – Яковлевым двинулись к месту назначения. Три квартирьера (подполковник Горячих И.Р., майор Григорьев и майор Дапин – заместитель начальника штаба полка) отправились пассажирским поездом.

Теперь-то мы были уже не новички, но и не зазнались. И правильно делали. На полигоне, где мы разместились в палаточном городке на 8 пл., нас ожидала подготовка к зачетам комиссии учебного Центра на право допуска к самостоятельному пуску ракеты. Расскажу о нескольких памятных для меня, как инженера, эпизодах.

По окончанию последнего занятия на ракете с “прожигом” у нас остался приличный остаток окислителя -жидкого кислорода (едва ли не полная цистерна). Мне было приказано слить её на грунт в районе “стартовой” позиции. Собрали трубопровод необходимой длины, конец которого поместили в освободившийся капонир, открыли кран, потёк жидкий кислород. Сначала он испарялся, но по мере промерзания грунта капонира, жидкая фаза кислорода стала наполнять углубление. Зрелище для меня оказалось потрясающим: неописуемая клокочущая голубизна, в которой бесследно исчезали листочки зелени. Я лежал у кромки капонира, подвинул ногу в сапоге поближе к канавке, где была жидкость. И... быстро отдернул: мороз “схватил” пальцы ноги. Встал и ушёл подальше от.

Рядом с пусковым столом ракеты на земле лежала длинная-предлинная ПГС (пневмо-гидравлическая схема ракеты на клеенке). Личный состав на обеде. Вдоль этой схемы в глубокой задумчивости прохаживался командир дивизиона и покачивал головой, заложив руки за спину. Казалось бы: ну и что. Так нет, кто-то из моих молодых лейтенантов поведал ребятам и они от души потешались вечером в своей палатке, неверно от гордости, что вот они то способны разобраться в этой премудрости, а пожилому человеку, увы, уже мудрено.

Встреча с первой заводской неисправностью, а точнее с браком монтажа, произошла во время очередного комплексного учения на нашей “стартовой” позиции в Бердске. Стоял сильный мороз. Личный состав обедал. На морозе стоял, явно примерзший, солдат-дизелист, присматривая за своим агрегатом-электростанцией ЭСД-50. Говорю: “поставь на автомат иди погрейся”. Солдат дело однако знал: “держу на ручном управлении, автоматика не работает”. Выключили ЭСД, заглянули в монтаж, нашли ошибку заводского монтажа: из-за неправильного подключения проводников стабилизирующий трансформатор оказался выключенным из системы стабилизации напряжения. Просто, фанатичной веры в заводскую надежность не должно быть, а чтобы в полевых условиях уметь устранять неисправности в технике, надо её прилично знать.

Возвращаюсь к прерванному рассказу. Подготовка и сдача зачетов комиссии полигона прошли успешно, получили ракету 8К51. В назначенный день выехали на площадку 4“с”, провели предпусковую подготовку, заправку и пуск. Это была первая запущенная нами ракета.

Теперь можно было бы и отправляться домой, в Бердск. Но, увы: мы понадобились руководству полигона для проведения операции “Гром”.

В целях подготовки к этой операции был проведен еще один запуск такой же ракеты с боеголовкой с обычным ВВ, для чего нам пришлось принять новый наземный комплекс. Затем снова подготовка к решающим зачетам, сдача зачетов и... ожидание команды на запуск. Дело в том, что операция “Гром” (запуск ракеты в атмосферу со штатным боезарядом 20 килотонн) должна была состоятся после заявления Советского правительства о прекращения США испытания ядерного оружия в атмосфере. В двадцатых числах октября 1961 года состоялся запуск 8К51.

Был, конечно, и душевный подъем у людей, но судя по себе, было какое-то душевное напряжение, ощущение опасности. Ведь в ночь, когда мы на нескольких автомобилях двигались на свою пусковую установку, навстречу нам двигались буквально вереницы автобусов с эвакуируемыми людьми из постоянного состава полигона. Несколько лет спустя, уже будучи в запасе, я смотрел документальный кинофильм “Операция Гром”. Особенность её состояла в том, что боеголовка подрывалась буквально над головой. Особого эффекта типа “бабахнуло” мы не ощутили, правда находился личный состав стартовой команды в бункере 4-8 м. глубиной.

В будущем нам предстояло осуществлять ещё и запуск штатной для нас ракеты 8К64. Здесь же дело закончилось приездом на стартовую позицию начальника полигона генерал-полковника Вознюк, который поблагодарил построенных воинов. Правда, слышал я от командира полка полковника Яковлева, что он передал список на 6 человек для награждения правительственными наградами представителю Генерального штаба полковнику Иванову.

Подводя итог прошедшему году (сентябрь 1960г. – октябрь 1961г.), я бы назвал его ГОДОМ РОЖДЕНИЯ ПОЛКА. Да, это уже был не коллектив людей, стоящих на довольствии, это была ракетная часть, боеготовая; пусть и на оперативной ракете.

В конце 1962 г. личный состав полка перемещается в строительные казармы барачного типа, на свои штатные стартовые позиции за Пашино, и обживает их, налаживая быт, воинскую службу, техническую учебу, подключается в меру своих знаний и представлений к контролю за качеством строительно-монтажных работ.

Конечно, следует хотя бы коротко рассказать о создании учебной базы. Еще будучи в Бердске, мы в рамках инженерно-ракетной службы организовали нечто вроде чертежно-инструкторского бюро, опираясь на двух энтузиастов: инженер-лейтенанта Писклова Виктора Дмитриевича выпускника КВИАВУ ВВС 1960 г. и лейтенанта Журавлева Петра Егоровича. Были в их распоряжении: помещения, помощники и расходные материалы. Задача этого бюро была: максимально облегчить учебный процесс, изготовить наиболее сложные схемы, чертежи для коллективного пользования. О тренажерах мы тогда еще и не мечтали. Но вот макет штатной ракеты в разрезах (в масштабе 1:8) был изготовлен (основной исполнитель и автор инженер-лейтенант Писклов В.Д.).

С первых же комплексных занятий мы поняли, что неразумно использовать штатную технику для учебных тренировок отдельных номеров расчетов, в особенности заправщиков, двигателистов и электриков борта: ресурс заправочных шлангов, многоштырьковых разъёмов, других стыковочных узлов надо беречь. Со временем появились у нас и тренажеры. Конечно, мы обменивались опытом с коллегами, бывая неоднократно друг у друга. Так, очень шикарную пневмогидравлическую схему ракеты, действующую, с подсветкой элементов автоматики, изготовила служба ракетного вооружения соседней части, где главным инженером был инженер-капитан Сас Ю.М.

Работу эту координировали и немало помогали нам инженер-полковник Сасько П.И. и главный инженер объединения и инженер-подполковник Новаков Г.Ф. – главный инженер соединения.

Тогда нас очень удивляло то, что нам не от кого было ожидать заводских методических пособий, да и учебно-наглядных пособий не было. Со временем, правда, поступил к нам альбом схем и чертежей по бортовым системам ракеты. Мечта моя о комплексном тренажере осуществилась лишь в 1965 году, увы, к уже не в своей части 44238, а в в/части 44099. Описание тренажера для комплексных занятий боевого расчета пусковой установки приведено в одном из выпусков НИИ (Болшево) за 1966 г.

Итак, жизнь полка продолжалась: нам предстояло в осень 1962г. на полигоне Байконур произвести запуск штатной ракеты 8К64. К этому мы готовились, в основном на своей позиции 21 площадки. Занятия, зачеты по теории, практические тренировки, комплексные занятия с заправкой макета ОК-1700. И наконец, полигон Байконур. Как обычно, зачеты на допуск к пуску ракеты. В августе 1962 года состоялся успешный пуск, по поводу которого директор завода товарищ Колупаев дал ужин. Прибыв с полигона, занялись практически тем же самым , но акцент все же был на контроле качества строительно-монтажных работ. Плюс вывозка с базы поступающей техники, её приемка (всё надо просчитать, проверить, при недостатках вовремя оформить акты, поставить на учет и на хранение, а потом периодически проводить техническое обслуживание и регламенты). Хлопот и забот добавилось, так как организация технического обслуживания и регламентов на комплексе связана была с углублением знаний (пощупал редуктор, сверил с картинкой – окончательно понял). Ну и, главное, надо было именно в этот организационный период в эксплуатации заложить в сознание личного состава предельную ответственность за содержание боевой техники в исправном состоянии.

До приезда комиссии Генерального штаба во главе с генерал-лейтенантом Лысаком для решения вопроса о постановке на боевое дежурство еще осталось время.

Несколько слов, в пределах компетенции, о строительстве комплекса. Его вело строительное управление СибВО, монтажные и пуско-наладочные организации от заводов, где была изготовлена та или иная техника, а также тресты Сибэлектромонтажа, Сибсантехмонтажа и т.д.

Видя в каких условиях работали строители и монтажники, кланяюсь в знак уважения их трудового мужества. Что касается качества, то за него приходилось драться. Особенно мы боялись остаться с течами грунтовых вод, так как требования к влажности внутри сооружений, особенно хранилища с боезапасом ракет, были весьма жёсткими.

Как же наши семьи жили и где? Как в Бердск в 1960 году “сели”, там и разместились. Семейных было не так уж и много, думаю, не более трети от всей численности офицерского состава. Жилой фонд от авиаучилища остался в нормальном состоянии, конечно, это были не благоустроенные (по нынешним меркам) квартиры, но все семейные, если не ошибаюсь, были пристроены. Я, например, сначала жил в комнате барака, потом появилась возможность и перешли в шлаковый двухэтажный домик. Молодые офицеры (без семей) жили, как правило, в общежитии. Как только мы “завязли” на своём объекте на 21-й площадке, к семьям офицеры приезжали раз в неделю в субботу, а утром в понедельник возвращались на позицию. Не скажу, что сахар. Одно достоинство такого метода – максимум времени у офицера для службы. Маленький штрих: едем как-то с объекта в Бердск. В машине подполковник Еремеев И.М., я и кто-то ещё. Проезжаем хлебный магазин на улице Учительская”. Спрашиваю Ивана Максимовича: “Почём нынче хлеб?”. “Понятия не имею”, - ответил.

И вот, наконец, прибытие на объект инспекции Министерства обороны во главе с генералом Лысак. Проверка была доскональной: тревога, боевая готовность, команда на “пуск” ракеты. Расчёты работали спокойно, сосредоточенно, грамотно. Уложились в отводимое время по графику.

На разборе выступил генерал Лысак, дав положительную оценку нашему уровню подготовки.

5 марта 1963 года заступили на боевое дежурство. Из полка я убыл в 1964 году в войсковую часть 44099 заместителем командира бригады - главным инженером.

С благодарностью вспоминаю своих однополчан, старших командиров и начальников, которые духовно дали мне очень много. Течёт река времени, но никогда не изгладятся из памяти те годы!